Лазеев Борис Николаевич. Говорят, что русский. Родился 18 июля 1967 г. в Новосибирске, где живу и сейчас в родном Академгородке.
В 1984 г. окончил школу № 166 (ныне гимназия № 5) в Академгородке, а за год до того – 7-летнюю дневную музыкальную школу по классу виолончели, на которой играю до сих пор. Уже позже, когда мне было 30 лет, я поступил в ту же музшколу по класу трубы (посещая уже только специальность) и был самым старым третьеклассником в этой школе, да, пожалуй, и во всëм Новосибирске.
В школе моим самым большим увлечением стала астрономия. Звëздное небо притягивало, завораживало, и я пошëл в астрономический кружок Клуба юных техников СО АН СССР. Кружок был весьма солидный, там были очень хорошие цейссовские телескопы, выписанные прямо из Германии, проводились экспедиции (в т.ч. на место падения Тунгусского метеорита) и программы наблюдений, имеющие научную ценность. Я отдал АстроКЮТу 8 лет, с пятого класса до поступления в НГУ, и не жалею об этом. Я на всю жизнь полюбил научную фантастику, и небо до сих пор притягивает меня, хотя и на Земле много хорошего.
В 1985 г. я поступил на физический факультет НГУ, окончив его по специальности «Физика плазмы» в 1992 г. За это время сходил на два года в армию – была чëрная страница в истории НГУ, когда в 1985-87 гг. забривали студентов. Я попал в призыв 1986-88 гг. и служил в Пензе, в стройбате. Говорят, что этим страшным войскам круче лома и лопаты никакого оружия давать нельзя, а то они чудеса сделают. Пришлось помахать до отвала этим оружием, но я там стал ещë и ротным художником, а в конце службы расписал масляными красками полковой тир и радостно уехал домой в апреле. Там же выяснилось, что русский я, наверное, «говорят в паспорте». Меня принимали за дагестанца, азербайджанца, армянина, грузина, один раз даже за узбека (!) – но только не за русского. Это было то самое «лицо кавказской национальности». А так как я там с интересом учил языки и неплохо говорил на них… М-да.
Из армии я вернулся весной 1988 г. и продолжил учиться в НГУ. По окончании получил не красный диплом и распределился в Институт ядерной физики СО РАН – как раз незадолго перед этим СССР приказал долго жить, и в СО АН СССР я поработать уже не успел.
В Универе «пришли» авторская песня и горный туризм. Это определило многое, хотя в горной секции выше зимней «двойки» я не поднялся. Песни писать я пробовал и ранее 1985 г., но началом своей песенной деятельности считаю именно этот год. Вообще, я считаю, что моя настоящая жизнь началась именно в НГУ. Там я начал петь и писать прозу, ездил на Чимганские фестивали авторской песни в Ташкент и на полное солнечное затмение в Беломорье, ходил в горы, был художником в факультетской стенгазете «Экспресс», участвовал в научных конференциях по физике плазмы, прочëл лучшую фантастику и начавшего выходить в нашей стране Толкина, занялся ролевыми играми. Там же, в Универе, я в 1990 г. начал вести студию игры на гитаре, это было скорее увлечение, потом переросшее в серьëзное дело и даже, могу сказать, профессию. Я проработал в Центре искусств НГУ 11 лет, обучая людей игре на гитаре, разработал и читал курс по аккордам. С 1995 г., после прощания с ИЯФ, это дело стало моей единственной профессией на шесть лет, до 2001-го, когда пришлось это дело оставить и искать другую профессию. Я стал дизайнером-полиграфистом и работаю в этой профессии по сей день.
Это – примерно и кратко обо всëм. Теперь, наверное, о том, что мне нравится (о том, что не нравится – здесь не место).
Я люблю, когда работа приносит удовольствие. Когда его нет – работать можно и иногда нужно, но этого не должно быть при выборе профессии, которой зарабатываешь деньги. Она как раз должна приносить удовольствие, иначе будет очень тяжело жить. Здесь я удачлив, все мои «работы» приносили мне удовольствие, будь то учëба в НГУ (это работа, и немалая), ИЯФ, студия гитары или дизайн в полиграфии. На работу я всë же хожу не как на праздник, а как на работу, но любимую. Быть дизайнером мне нравится.
Я люблю, когда люди держат слово и выполняют обещанное хорошо и в нужный срок. Это не так часто встречается, как хотелось бы.
Я люблю петь и слушать хорошие песни. У меня много любимых авторов. Самые любимые… Это трудно. Более других мне нравятся Михаил Щербаков, Олег Медведев, Сергей Калугин, Юрий Визбор, Вадим Егоров – я нарочно перечисляю известных многим, а мне нравятся и авторы, известные не столь широко, например, Тэм или Лора Бочарова. А вот Высоцкого предпочитаю только слушать, но не петь. Подборка авторской песни у меня огромная, всего даже не переслушать. Несколько лет назад открыл для себя Тимура Шаова.
Я просто обожаю читать. Особенно – хорошие книги, будь то художественная литература или исторические труды. Жаль, что сейчас стало куда меньше свободного времени для чтения. Но я читаю всë время, когда только могу. Люблю книги по истории, языкам, очень нравится историк Лев Гумилëв. Мне нравятся исторические и псевдоисторические произведения, фантастика (в ней стало разбираться тяжелее, слишком много еë появилось), детективы. Стихи, как ни странно для пишущего песни, воспринимаю плохо, предпочитаю прозу. Люблю Дюма, Дрюона, из фантастики – особенно Стругацких, из детективов – Сименона, Чандлера и Агату Кристи. Мои три любимых героя – Арамис, Шико и Ходжа Насреддин. Маленькой ступенькой ниже стоят три великих сыщика: Шерлок Холмс, Жюль Мегрэ и Эркюль Пуаро. А вообще книги – это бесконечная тема. Без книг, наверное, я не существую.
Я люблю иностранные языки. Мне нравится их учить и они достаточно легко мне даются. Язык, о котором я могу сказать, что знаю его – английский. Когда я был в 1993 г. на международной конференции по физике плазмы в ИЯФ (у меня там даже был доклад), я с удивлением обнаружил, что почти свободно понимаю американцев, говорящих быстро и глотающих части слов, и японцев, говорящих глухо и делающих все гласные похожими на «у», а между согласными вставляющих «у» где ни лень. Иногда мне удаëтся понять, что же такое поют иностранные певцы. С английского я даже в 1993-95 гг. профессионально занимался переводами – и сейчас вышло несколько переведëнных мною книг по разным аспектам и истории ислама.
Изучением языков я занимаюсь как придëтся, ибо это хобби, а не работа. Но у меня из европейских языков уже есть некий минимум французского, немецкого, испанского и итальянского, так что попади я в эти страны – наверное, объяснюсь. Вообще, романские языки – это языки песни и любви, особенно французский. В армии я вполне серьëзно учил узбекский, азербайджанский и армянский языки – от этого зависело многое, вдобавок это было и интересно. О свободном владении речь не шла, но обо всëм обиходном я вполне мог разговаривать и понимать (это не только маты!). И до сих пор могу. В среднеазиатских городах мне из-за этого продавали изюм и урюк вдвое дешевле, чем просили сначала. К сожалению, когда постоянно не общаешься с носителями языка – он забывается. Но по многим языкам у меня есть самоучители и разговорники. Кое-что я могу сказать даже по-венгерски. А вообще, пожалуй, самое большое моë хобби – это тюркские и арабский языки. Древнерусские люди были, говорят историки, двуязычны и свободно говорили на тюркском (а тюрками были тогда половцы, татары, печенеги…). Я так тоже хочу. Тюркских языков очень много, от турецкого до якутского, я традиционно с армейских времëн предпочитаю узбекский, азербайджанский и татарский. Просто, по совокупности – того, кто понимает эти три языка, поймëт любой тюрк. А арабским я интересуюсь наиболее серьëзно.
Моë отношение к религии – уважительное, хотя сам я человек не религиозный. Но религии и разные их аспекты мне интересны, а ещë я понимаю, что религия играет важную роль в жизни очень многих людей и, не понимая этого, будет трудно с ними хорошо общаться. Из мировых религий мне наиболее интересен ислам. У меня есть книги по исламу (Корана, увы, нет), я перевëл с английского на русский «Изречения пророка Мухаммада», большую книгу «Дух ислама» и несколько сборников хадисов. Арабский язык – оттуда же. Впрочем, мусульманином я становиться не собираюсь, а просто понимаю, что Россия (а до неë Русь) всегда жила, живëт и будет жить в тесном соседстве и симбиозе с мусульманскими странами, и нужно русскому человеку хорошо понимать этих людей, мыслящих совсем иначе, чем мы. Из-за того, как ты его понимаешь и как поступаешь сам, мусульманин может стать твоим преданным другом или непримиримым врагом – а у них и то и другое священно. Я предпочту, чтобы он стал другом. Да и исламская культура отнюдь не ограничивается терроризмом и торговлей на базаре!
Ещë из верований меня интересуют те, что существовали с доисторических времëн. Их и сейчас много в мире. А вообще, когда меня спрашивают о вероисповедании, я в полушутку говорю, что я солнцепоклонник. И это правда. Я люблю Солнце.
Я очень люблю праздники творчества. В ролевых играх мне этого последние годы не стало хватать и мы сделали четыре фестиваля РИ-Кон.
Я люблю ходить в походы. В горах был 9 раз, из них два раза зимой. Сейчас уже не столько свободного времени и много на что есть его потратить, и в походы я выбираюсь не часто. Но вот в 2001 г. был на Алтае. Правда, это был не только поход, но и игра «Святой Грааль».
Я люблю ролевые игры. Раньше я бывал на многих, теперь могу ездить на них не чаще одного раза в сезон и стал сильно разборчив. Иногда у меня бывают свои ролевые проекты. Впрочем, о ролевых играх есть отдельная страница, ибо тема уж очень обширная.
Я очень люблю кошек. У меня дома их три. Кошка Светка чисто-белая, шерсть короткая и плотная, глаза разноцветные, жëлтый (в темноте светится зелëным) и голубой (светится красным), а одно ухо раздвоенное, из-за чего я зову еë треухой. Светëха похожа на маленького очень доброго и любопытного человечка. Из-за того, что она вся белая, она не смотрится «зверюшкой», у неë именно «лицо». Светеньке 10 лет, и она ездила со мной на все игры и почти во все походы с 1998 года. Вторая коша – Лариска, Светкин котëнок. Ей шесть лет, она чëрно-белая, пушистая и «более обычная», и тоже удивительно добрая. И ещë есть кот, ему третий год, он большой и обычный серый с белой грудью. А зовут его Упырь. Вот такой кот.
Наверное, есть ещë многое, что мне нравится, но это был бы большой список, коий тут неуместен. Так что – вот примерно так.